Последние пару недель жизнь в Дерне все больше напоминала курортно-санаторный отдых. Наконец-то измотанной в боях 15-й танковой дивизии, которую то и дело кидали в самое пекло, дали возможность побездельничать. День на пляже, вечер в кабаке, примерно такое расписание было у большинства солдат и офицеров в эти дни. Благоприятную в целом обстановку скрашивало и наличие в городе военного госпиталя, что означало несколько сотен молоденьких медсестер, вокруг которых роем вились истосковавшиеся по женскому обществу бойцы Африканского корпуса.

Впрочем, в штабе было не до веселья, работа для его офицеров находилась всегда. Лемм служил в отделе Ib ответственном за снабжение и сегодня с раннего утра был на ногах. Все последние дни они совместно с оперативным отделом разрабатывали план, как обезопасить свои маршруты снабжения. Гауптман скромно настаивал на обычном усилении сопровождающего конвоя, однако майор Михель, проникнувшись всей серьезностью проблемы, выступил инициатором проведения целой карательной операции. С привлечением отряда из некоего учебного полка "Бранденбург". Поначалу Лемм отреагировал скептически, слово "учебный" доверия не вызывало, однако посмеивание майора дало понять, что отряд этот не так уж прост. Позже Герхард навел справки, и, признаться, впечатлился.

Но вернемся к утру 10-го марта. Выпуская из легких сигаретный дым, гауптман сидел в своем кабинете за письменным столом и слушал оберлейтенанта Гроссе, рассказывавшего о последствиях прошедшего на днях ливня. Ливни в Африке были вовсе не такими, как в Германии. Тут не просто обувь промочишь, тут трусы выжимать будешь, и, возможно, это единственное что у тебя останется.

- Представь, эти умники обосновались в пересохшем русле, вместе с грузовиками. Дескать, там свежее.

Герхард усмехнулся уголком рта, в котором была зажата сигарета. В этой проклятой Ливии он служил уже год и концовку рассказа предвидел.

- Ну, их к чертям и смыло, - продолжил Гроссе. - Сами еле спаслись. А технике каюк, - развел руками. – Нашли в трех километрах от места, механики сказали, восстановлению не подлежит. Вот так. Ладно, Герд, я побежал. Спасибо за сигареты.

Оберлейтенант козырнул на прощание, и Лемм его поторопил:

- Проваливай уже.

С Гроссе они были знакомы еще с Франции и поддерживали хорошие дружеские отношения. Герд был уверен, что тот на бесцеремонность не обидится.

Когда приятель ушел, гауптман затушил сигарету и продолжил работу над отчетом, который должен был передать начальнику отдела Ib сегодня к обеду.

off: да

Для молодого офицера работа в штабе могла казаться не самой увлекательной частью службы: слишком много бумаг, слишком много указаний и слишком много командующих тобой "умников", возрастом старше едва ли не в два раза. Однако неоспоримый плюс пребывания здесь все же имелся. Этим плюсом был  спасающий от изнуряющей жары вентилятор, который стоял в углу комнаты возле выхода на балкон. «Вот бы кто еще от изнуряющей работы спас, - пронеслась в голове мечтательная мысль».

Герхард больше часа набивал отчет на печатной машинке (этот процесс всегда отнимал у него уйму времени). Закончив, наконец, страницу, он размял шею, плечи, и затем, поднявшись из-за стола, направился к комоду, где стоял кувшин с водой. Плеснул себе в стакан воды и, сделав глоток, остановился взглядом на противоположной стене. Прямо напротив весел протрет фюрера, облаченного в парадную форму. Обожаемый вождь строго смотрел ему в глаза, словно заставляя вернуться к работе. Однако Лемм ему все же «отказал». Сделав второй глоток и осушив тем самым стакан, он отвернулся от портрета, планируя выкурить сигаретку и только после этого продолжить работу над отчетом.

Но в планы вмешался стук в дверь.

- Войдите, - незамедлительно ответил громким голосом и пошел обратно к письменному столу.

На пороге появился офицер, с которого, как показалось Герхарду на первый взгляд, и рисовались все те многочисленные плакаты, открытки и почтовые марки, изображавшие идеальных арийцев. Высокий голубоглазый блондин, с Железным крестом, аккуратный и подтянутый. Лемм на фоне него выделялся разве что погонами. Фуражка лежала на краю стола, китель весел на спинке стула. Из-за жары он ходил в рубашке с коротким рукавом и верхнюю пуговицу никогда не застегивал. Словом, сошедшим с картинки никак не назвать.

Но как бы то ни было, внешне никаких комплексов гауптман не проявлял и под суровостью гостя не дрогнул. Во всяком случае, тот выглядел не суровее, чем ребята из гестапо, вот с кем действительно дел иметь не хотелось. Услышав фамилию офицера и «800-й учебный полк», Лемм сразу понял, зачем к нему пожаловали.

- А-а, фон Борк, - приветственно протянул Герхард и жестом показал проходить, дабы тот не стоял в дверях. – Проходите, я вас ожидал. Майор Михель изложил вам суть проблемы? Смотрите, - гауптман, посчитав нужным произвести самостоятельный инструктаж, подошел к большой карте, развернутой на специально предназначенной для этих целей доске, пододвинутой вплотную к одной из стен, той, где стоял и комод с кувшином. На карте был изображен весь Средиземноморский фронт. – Из Италии идут все наши корабли со снабжением. Сюда, - он показал на Триполи, - и сюда, - на Бенгази. - Сейчас это наши главные распределительные базы. Наша задача брать оттуда груз, чаще всего это топливо, и перевозить к местам расположения войск, а также к складам, оборудованным на маршрутах их продвижения. Не будет топлива – армия встанет, не будет боеприпасов – сдастся. Немецкий солдат с голыми руками пешком через пустыню воевать не пойдет. Надеюсь, вы это понимаете. Флажками, - он указал на красного цвета бумажные флажки, натыканные по карте, некоторые из которых не были привязаны ни к населенному пункту, ни к основным дорогам, - обозначены наши склады. Как видите их не мало. И томми всегда нацелены на них. Конечно, они обороняются, либо надежно укрыты от глаз, поэтому часто цели переключаются на конвои снабжения. В этой области от Адждабии до Мартуба мы потеряли уже более пятидесяти грузовиков. Патрули англичан, переодеваясь в немецкую форму, проникают на нашу территорию и устраивают засады возле дорог. У них крупнокалиберные орудия, взрывчатка, мины. В декабре они изрешетили наш обоз вместе со всем личным составом, тела в кровавом месеве было не опознать. В прошлом месяце в общей сложности ими было уничтожено двенадцать наших грузовиков. А топлива на самом деле не так уж и много, чтобы позволять англичанам подобные операции. Поэтому я и обратился к командованию, чтобы мою группу усилили, и мы могли давать отпор. В итоге пообещали прислать вас, чтобы избавиться от патрулей вовсе.- Изложив свою историю, гауптман посмотрел на фон Борка. – Какими силами располагаете, оберлейтенант?

Гауптман задумался, оценивая силы. С одной стороны 12 человек не так и много, с другой, если каждый из них, как этот оберлейтенант, тогда один "брандербуржец" будет стоить порядка десятка (а может и больше) тех желторотиков, что присылались для пополнения Африканского корпуса. Не секрет, что опытные солдаты ссылались теперь на восточный фронт, ставший для ОКВ приоритетным, ну, а африканцы довольствовались, чем придется. Понятно, что на этом фоне, такие как фон Борк считались едва ли не подарком, посланным с небес. И три "Ханомага". Что ж очень хорошо.

"Крестоносец" тем временем демонстрировал деловую хватку и не стеснялся задавать вопросы. Такие офицеры нравились Герхарду. Только полная самоотдача позволит им победить.

- Графика нет, мы не электричка, - принялся отвечать на вопросы "бранденбуржца", - есть план "куда, сколько и когда". Допустим, в следующий вторник я могу быть в совершенно другом месте, нежели сегодня. Используемый маршрут - кратчайшая дорога, проявлять изобретательность в этом вопросе возможности нет. В этой чертовой пустыне не так уж и много дорог, а по пескам грузовики не проедут, увязнут, здесь и танки не везде проходят. Единственное шоссе - на севере, - он показал на карте Виа Бальбо, растянувшуюся вдоль средиземноморского побережья от Триполи до Бардии. - Остальное, - подобрать слово, характеризующее местные тропы по которым ходил их транспорт, оказалось непросто, - я не знаю, вероятно, они за века протоптались верблюдами. - Вернувшись к карте, Лемм показал пунктирные линии, соединявшие между собой редкие населенные пункты южнее побережья, - по этим дорогам техника также перемещается, а вот за их пределами проехать можно далеко не везде. В общем, сами все увидите, можете интереса ради прокатиться. Что до "томми", - гауптман перешел к последнему вопросу, - они окопались в нашем тылу слишком глубоко, поэтому тяжело сказать с какого направления атаки. Разве что со стороны Триполи никаких атак не было, но это и понятно, все наши силы сейчас сосредоточены здесь, в Киренаике. Последний раз конвой был атакован по направлению к Эль Мечили. "Томми" не идиоты, выбирают для засад часть дороги ограниченную по обеим сторонам барханами, поэтому заметить их за ними практически невозможно, а потом с более высокой позиции обстреливают грузовики и удирают через пустыню. Как мне кажется, они проникают к нам с юга, больше вариантов не вижу, на востоке линия фронта, на севере море.

Мнение оберлейтента, что лучшая защита это нападение, Лемм разделял всецело. Британские крысы, окопавшиеся у них в тылу, испили немало крови, и вытравить их было святейшим долгом.

- Согласен, - кивнул офицер, - к каждому конвою боевое подразделение не прицепишь, они нужны для других целей. Но я хочу поймать несколько этих ублюдков и вызнать местоположение их базы, чтобы накрыть разом крысиную нору. Предложение ваше мне нравится, оберлейтенант. С авиаразведкой отношения наладить можно, но есть проблема, у нас очень много вражеской трофейной техники, большинство из которой до сих пор без нужных опознавательных знаков, лучше будем держать их на связи, чтобы к двум «Ханомагам» был «Мессер», готовый вылететь на указанные координаты и преследовать по пустыне «томми». Договориться с люфтваффе  я беру на себя. – Герхард вернулся за свой письменный стол и прежде чем взяться за телефон, уперся руками в столешницу и обратился к фон Борку: - Сколько понадобится времени на обшивку грузовиков бронелистами? – контроль за выполнением этой части работ гауптман планировал доверить «бранденбуржцу».

Лемм, конечно, понимал, что к вечеру с таким заданием не управиться, и он, соглашаясь, кивнул, когда фон Борк заговорил про двое суток. Однако, как вскоре выяснилось, оберлейленант не стал ограничиваться этим сроком. И увеличил его до недели, а то и больше. Этот вариант Герхарда уже не устраивал, и недовольство открыто читалось на его лице.

- На следующей неделе в Триполи прибывают два танкера, и у меня не будет времени мотаться по пустыне в поисках «томми». Даю вам четыре дня, оберлейтенант, - назвал свой срок, в который нужно было уложиться, - не больше.

По тону гауптмана можно было понять, что спорить и торговаться, как арабский торговец, он не собирается. Офицер опустился на стул, выровнял бумаги, которые раздуло вентилятором, и продолжил:

- Чтобы захватить языков, приоритет должен быть на уничтожении техники, а не живой силы. Без транспорта они далеко не убегут. Вероятно, среди них будут раненные. В таких обстоятельствах разумнее сдаться.

Лемм не считал, что это сложнее, чем перебить всех англичан до единого. Главное было создать врагу такие условия, при которых дальнейшее сопротивление будет бесполезным, и тогда он сам сложит свое оружие. Именно так они воевали во Франции и здесь, в Северной Африке, - не добивая вылезающих из горящего танка солдат. И изменять своим принципам Герд не собирался, как бы сильно не насолили ему патрули.

Прежде чем отпускать «бранденбуржца» Лемм вновь обратился к нему:

- Пехотный взвод. В моем распоряжении почти семьдесят человек. Я понимаю, отряд снабжения - это не боевое подразделение, но все же они солдаты и пехотный взвод заменить в состоянии.

Тут он оставлял оберлейтенанту возможность решать. Если ему удастся выпросить у штаба опытных вояк, Герхард возражать не будет. А если же это будет такая же не нюхавшая пороха поросль, необходимая исключительно для массовки, то смысла в лишней суете, по мнению гауптмана, не было.

В распоряжении гауптмана были стандартные грузовые опели производства фатерлянда, поэтому получив задачу, достать трехосные машины, он призадумался, ведь достать их ему придется, с учетом собственных же ограниченных сроков, сегодня. Крупповские тягачи казались вариантом, либо же стоило потратить время и отыскать английские трехтонки, вполне возможно таковые могли оказаться среди захваченной в ходе последнего наступления трофейной техники.

Как бы то ни было, свою часть работы Лемм всегда выполнял ответственно, и на этот раз исключение делать не собирался. Поэтому он утвердительно кивнул и ответил:

- Я понял, все будет. - И отпустил фон Борка, чтобы тот не терял времени и занимался делом, - можете идти, оберлейтенант. Сегодня пришлю вам людей и технику.

***

Завершив работу над отчетом, Герхард, как и предполагалось, остаток дня провел за поисками грузовиков. Сами поиски, впрочем, отняли не так много времени. В распоряжении роты моторизованной пехоты, стоявшей у Мартуба, числилось несколько захваченных транспортов, которые бросили отступавшие англичане, среди них были как раз два шестиколесных Остина. Больше времени потребовалось на улаживание бюрократических процедур и, собственно, на дорогу от Дерны до Мартуба и обратно, отнявшую порядка двух часов. К возвращению гауптмана группа механиков из его отряда уже была отозвана из увольнительной и направлена в распоряжение фон Борка. Ближе к вечеру приехали и грузовики. Герхард ехал в кабине одного из них, желая лично обкатать «британский подарок», и в целом, несмотря на чересчур сильный шум мотора, остался доволен, шестиколесная трехтонка и без бронелистов производила внушительное впечатление. Приказав по прибытию водителям ждать, гауптман отправился за «бранденбуржцем».

***

- Полный привод, 6-цилиндровый бензиновый двигатель, 85 л.с., - Герхард проводил «презентацию» английских грузовиков, на бортах которых уже красовались германские кресты. – Пока ехали, разогнались до 72 км/ч, но думаю это не предел, на шоссе выдаст больше, - улыбнувшись, он похлопал по капоту. Своей находкой Лемм явно был доволен, по техническим характеристикам вражеские Остины превосходили отечественные Опели и казались отличным вариантом. Кто знает, возможно, сыграет и психологический момент, и англичане не сразу откроют огонь по собственным грузовикам. Пускай обстреливают подставные.

- Ну, а у вас как обстоят дела? – поинтересовался у оберлейтенанта, на плечи которого легла бОльшая часть подготовительных работ. – Если что-то еще будет от меня нужно, смело обращайтесь. – Еще раз взглянув на крест «брандербуржца» Лемм усмехнулся собственным же словам, смелости, надо полгать, у этого парня было не занимать. – Черт возьми, фон Борк, я жажду послушать истории о ваших подвигах. Да и за знакомство мы еще не выпивали, это не правильно.

Дела, насколько мог судить гауптман из услышанного, шли отлично. У него даже промелькнула мысль, что вместо четырех дней они могли бы уложиться и в меньшее количество, однако с другой стороны подготовительные работы требовали тщательности и добросовестности, поэтому спешка могла навредить. Он ведь и сам до сих пор не связался с люфтваффе - не порядок. А впрочем, этот вопрос офицер планировал утрясти в ближайшее время. Быстрее чем они с фон Борком напьются за знакомство.
Герхард усмехнулся на сравнение с Вергилием, заставившее вспомнить школу (с тех пор что-то из классики он сроду не открывал), и ответил:
- На самом деле их в этой дыре не так уж и много. Не Париж, стоит признать. Но одно хорошее местечко покажу.
«Хорошее местечко» располагалось на одной из улиц, прилегавших к центральной, не так далеко от здания, в котором размещался штаб дивизии. Район этот был построен итальянцами и представлял собой типичную колониальную застройку - малоэтажные двух- максимум трехэтажные здания. В одном из них располагался небольшой, но милый ресторанчик, который с первых же дней пребывания в Дерне облюбовали практически все офицеры от ротных командиров до штабных шишек. Владела им пожилая итальянка по имени Симона, муж которой, по ее же словам, умер еще до начала войны.
Все это Лемм рассказывал бранденбуржцу по пути. К тому времени, когда они перегнали грузовики и раздали указания людям, на улице заметно потемнело и стало прохладнее. В пору было вспомнить о кителе, который в дневное время валялся на заднем сидении кюбельвагена.
Музыка и голоса были слышны даже на улице. Офицеры вошли внутрь - типичный восточный интерьер без малейшего следа фешенебельности. Клубы сигаретного дыма, сдвинутые столы и гогочущие компании. В центре зала сцена, на ней арабская девушка, исполняющая танец живота под звуки флейты и ритмичное постукивание барабанов. Молодые офицеры с интересом наблюдали за ее выступлением и, подсвистывая, хлопали в ладоши.
- Нам сюда, - Герхард откинул в сторону импровизированную штору из бусин и, неуставно поприветствовав офицеров сидящих за столом, кинул фуражку на полку.
- Надо же, кто почтил нас своим присутствием, - один из офицеров, также как и Герхард носивший погоны гауптмана с розовой окантовкой танкистов, взглянул на вошедшего Лемма. А затем и на незнакомого оберлейтенанта.
- Макс Кирхнер, 8-й танковый полк, - Герд представил гауптмана, который был примерно того же возраста что и они. Тот, затягиваясь сигаретой, кивнул оберлейтенанту в знак приветствия. – С Максом мы учились вместе в танковой школе. Фридрих Гроссе, - представил следующего, на этот раз оберлейтенант, - вновь 8-й танковый. Вместе с нами с Франции. И Йохан Штибер, - наконец настала очередь последнего. Этот офицер выделялся формой летчика и возрастом был чуть постарше, погоны же носил также гауптманские. - 27-я истребительная эскадра. – Сейчас часть их самолетов базировалась на одном из аэродромов рядом с Дерной и за месяц знакомства они сумели более или менее сдружиться. Правда чаще он бывал в компании других летчиков, и Герхард удивился, почему на этот раз их ас один, но с вопросами пока лезть не стал.
- А это Дитрих фон Борк, - представил, собственно, бранденбуржца, - барон. Верно?
Услышав «барон» Кирхнер и Гроссе оживились, сами-то они были из простых рабочих семей, поэтому не удержались от вопроса стоит ли приветствовать барона реверансами. Впрочем, чтобы тот не обижался, быстренько поймали официанта и велели принести еще два пива.
- Герд обойдется, их пивом в штабной столовой поят, - сдал Гроссе, попавший намедни в штаб во время ужина.
- Что правда что ли? – не поверив переспросил Кирхнер. – Ах, ты засранец, хоть бы раз с друзьями поделился!
- Не так уж часто это бывает. – Попытался оправдаться Лемм. Хотя прекрасно знал, что кормят их даже получше, чем в штабе у Роммеля, по крайней мере, так говорил один из его офицеров.
- Это вам к итальянцам надо, судя по тому, что я видел, кьянти входит в состав их пайка, - примирительно высказался летчик. Остальным оставалось лишь согласно вздохнуть и рассмеяться.
К этому времени официант в феске принес холодное пиво, и никто его вопреки шуткам отбирать у Лемма не стал. Вторую кружку поставили напротив барона.
- Откуда родом, герой? – перескочив с одной вечной солдатской темы (еды) на другую (география), Кирхнер обратился к фон Борку.

- Всего лишь с 13-го? Пф, я-то думал. - Кирхнер изобразил досаду, будто бы рассчитывал услышать по крайней мере "со времен палеолита". Сидящие за столом рассмеялись, а ведь еще пару секунд назад явно были под впечатлением, Герхард даже попытался представить это имение, и в воображении нарисовался целый средневековый замок.
- А твое верденское имение с какого века? - закуривая, спросил Лемм у друга. Почему-то раньше они ни разу не обсуждали, кто в каком доме живет, хотя, разумеется, каждый из них вспоминал о нем едва ли не каждый день.
- Моё? Надо будет у фрау Крупп поинтересоваться, но выглядит довольно дряхлым, - Макс усмехнулся. Заставить его комплексовать было нереально. - Мы с Эдит снимаем квартиру, это жена моя, - пояснил для Дитриха и продолжил: - квартира, как квартира, однако прямо под нашими окнами находится роскошнейший сад. Эх, сейчас там наверняка вовсю зеленеет, по весне он особенно хорош. А какой запах..., - мысленно очутившись в Вердене, Кирхнер вдохнул полной грудью, однако окромя сигаретного дыма, естественно, ничего не унюхал.
- Да, у нас в предгорьях Айфеля сейчас тоже красота, - подхватил настроение летчик. - Я там вырос - леса, озера, горы. У моего отца пекарня в Хёфене, уже три поколения семьи ей владеют, а я вот в летчики податься решил – романтика, что б ее. Впрочем, если тут не похоронят, может и вернусь. Запах свежего хлеба, - Йохан блаженно улыбнулся, - помню его с детства.
- А твой дом? – Герхард заинтересованно спросил у Гроссе, на что тот (видимо имея не лучшие воспоминания о доме), пожав плечами, ответил:
- Обычная квартира в Шарлоттенбурге. Я же не барон и отец у меня не генерал.
Герхард терпеть не мог, когда его попрекали отцом, а потому с удовольствием бы проигнорировал замечание Гроссе, если бы не продолживший тему Йохан, для него услышанное было в новинку.
- Твой отец генерал? Где он сейчас?
Лемм проклял мысленно Гроссе, а ведь такая хорошая тема была до этого.
- На восточном фронте, - ответил коротко, не вдаваясь в подробности.
Йохан сочувственно покачал головой. По всей видимости, и он считал войну с советским союзом ошибкой, но вслух произнести этого не решился. У Герхарда сложилось впечатление, что летчик его отца уже похоронил, а возникшая пауза была минутой молчания. На выручку как обычно пришел Кирхнер:
- Долго сопротивляться они не смогут, сейчас все лучшие дивизии отправляют на восточный фронт, летом Москва падет, - с уверенностью заявил танкист.
Хотелось в это верить, однако, провал первоначальной операции и слова отца, сравнивающие Гитлера с Наполеоном, не позволяли смотреть на вещи столь оптимистично, как делал это Макс.
- А ты как считаешь? – Герхард обратился к Дитриху, помня из личного дела, что тот перед отправкой в Северную Африку воевал как раз-таки с русскими, и его мнение должно быть объективнее мнения Кирхнера, наблюдавшего за событиями восточного фронта разве что по сводкам новостей, вещавшего здесь, в пустыне, радио.

В итоге Герхард услышал примерно то же самое, что говорил отец после начала войны с русскими. Как раз в те дни, летом прошлого года, они и виделись в последний раз. Тогда Лемм-младший, получив долгожданный отпуск, приехал домой в Дрезден. Целую неделю им удалось пожить всем вместе, почти как в старые добрые времена, когда долг перед фатерляндом не разделял их тысячами километров. Мать, разумеется, радовалась больше всех и всячески старалась сводить на нет разговоры о войне и о политике, по крайней мере, за столом. Совсем их избегать, к сожалению, никак не получалось, слишком уж явно эти самые война и политика вломились в жизни простых немецких граждан. Но неделя та, какой бы длинной не казалась изначально, как и все хорошее, пролетела слишком быстро, сперва уехал отец, а еще через неделю и сам Герхард, прощаясь с матерью, вынужден был смотреть в ее мокрые глаза и говорить о непобедимости германской армии, дескать, мама, повода волноваться, у тебя никакого нет. Сколько же в итоге их дивизия потеряла человек? Герхард попытался вспомнить цифры из отчетов, которые просматривал не так давно в штабе. Одних только командиров дивизии на его памяти сменилось пять штук, двое из которых погибли, а третьего волокли на себе до госпиталя.
Лемм затушил сигарету в пепельнице и, подняв кружку, произнес короткий тост:
- За наших солдат и за победу. – После чего, допив разом пиво, свистнул кельнера и попросил повторить всем сидящим за столом. Куда им еще тратить офицерское жалование? В богом забытой Дерне не было даже борделя. Только и оставалось, что проводить вечера в подобных забегаловках, оставляя щедрые чаевые арабам, не менее жадным до денег, нежели «обожаемые» всей немецкой нацией евреи.
- Что-то ты разошелся сегодня,- усмехнувшись, Кирхнер прокомментировал скорость, с которой Герд перешел ко второй.
- Не бойся, тащить меня не придется,- в столь же шутливой манере успокоил друга и добавил: – Сам как-нибудь доползу.
Наверное, не самая удачная шутка в присутствии фон Борка, работать с которым ему предстояло все ближайшие дни, но как бы то ни было, сожалеть о сказанном было поздно. Главное ведь что на деле,  а не на словах. А на деле Герхарду завтра нужно было вставать в шесть утра, а потому максимум чем на час он здесь не задержится.
- Так о чем мы там говорили? – потягивая пиво, летчик решил вернуться к теме.  – Ты значит, с восточного фронта к нам пожаловал? – вернул внимание фон Борку.
- Кстати, - перебил Герхард (с кружки пива он, кажется, стал разговорчивее), - оберлейтенант обещал рассказать, за что у него Крест.
Эта тема, безусловно, была интересна каждому солдату и офицеру, все мечтают получить Железный Крест, и Лемм исключением не был. Все четверо приготовились внимательно слушать рассказы о подвигах их нового знакомого.

Отбиваться сутки от атак танков и артиллерии столь малыми силами - звучало как-то не правдоподобно, но Герхард не стал публично высказывать своих сомнений, которые могли бы оскорбить оберлейтенанта, тем более что у последнего имелось при себе доказательство проявленного героизма. Железный крест в любом случае заслужить непросто. У Лемма не было вообще никакого, да и сложно его получить, занимаясь интендантской работой. О них не писала пресса, их не приставляли к высоким наградам, и, тем не менее, без них не будет вообще никаких подвигов, не приедут на выручку ни танки, ни мотоциклисты.
В общем, из этого рассказа сложилось впечатление, что барон (промелькнула даже мысль о его сходстве с другим бароном, небезызвестным литературным персонажем) - любитель приврать и приукрасить. Либо же русские настолько бездарные вояки. Но тогда не понятно, почему их хребет до сих пор не переломили.
Герхард не знал, задались ли подобными вопросами остальные присутствующие, но если и задались, то озвучивать их также не стали. Макс как самый компанейский в своем привычном духе произнес:
- Теперь у томми будут серьезные проблемы.
- А то до этого мы здесь все на пляже загорали, - усмехнулся Гроссе, - вломили англичанам будь здоров, я слышал, они уже от одного упоминания имени Роммеля обделывают свои кружевные панталоны.
Офицеры одобрительным смехом поддержали слова Фрица. Роммеля все африканцы уважали, как отца. И безмерно гордились тем, что воевали с ним рядом.
- У нас сейчас с фон Борком задача обезопасить линии снабжения, - Герхард вернул разговор в серьезное русло.
- Тебя, наконец, услышали?
- Черт возьми, Макс, это слишком очевидно, чтобы меня продолжали игнорировать. Наши грузовики не доезжают до наших же передовых позицией.
- И что вы планируете делать? - поинтересовался летчик, выуживая из серебряного портсигара сигарету. Гроссе, заметив дорогую диковинку, взял его для детального изучения. - Подарок жены? - прочитав гравировку, спросил у Йохана. Тот молча кивнул и вернул внимание Герхарду и Дитриху.
- Есть некоторые соображения, - не вдаваясь в подробности, ответил гауптман. - И нужна будет помощь авиации, хотя бы один разведчик. Так что рассчитываю на тебя.
- Нас на Сицилию перекидывают, - без особой радости сообщил Йохан. – На следующей неделе.
Кажется, в курсе были все, кроме Герхарда. Гауптман выругался, благо дам поблизости не находилось. Разумеется, совсем все гладко быть не могло.
- Я попробую помочь, - все же согласился летчик, по всей видимости, найдя какой-то вариант. – Аэродром здешний никуда не денется.
- Завтра зайду к тебе, обсудим, - подытожил Лемм.
На сцену тем временем вышла местная знаменитость – черноволосая красавица, разом пленившая внимание всех присутствующих мужчин. Герд также развернулся в ее сторону и посоветовал Дитриху сделать то же самое.